На Синявинских высотах громил врага разведчик

Первая декада сентября этого года знаменуется многими значимыми датами: День знаний и праздник работников нефтяной, газовой и топливной промышленности, День белорусской письменности, 20- летие образования БРСМ и одно из исторических событий – начало блокады Ленинграда, длившейся с 8 сентября 1941 года по 18 января 44-го. Хоть Великая Отечественная ушла далеко в историю, но осталась в памяти тех, кто воевал и пережил военное лихолетье.

Жительница города Зоя Асипцова не знает страхов гитлеровского зверства и бомбежек, а вот ее отец прошел через все круги фашистского ада: голод, холод и дыхание смерти в солдатских блиндажах и окопах, а еще – ожесточенные бои с захватчиками. Григорий Лукьянович Шкаленков жил в Бабичах, и, когда враги напали на советскую Родину, ушел на фронт добровольцем. Его зачислили в 121-ю разведывательную роту 18-й стрелковой дивизии, и все четыре года он прошел боевыми дорогами победы. Стрелок-разведчик всю войну служил под Ленинградом, обороняя рубежи легендарного города и его жителей. Был непосредственным участником ожесточенных сражений на Синявинских высотах – одном из опорных пунктов обороны германских войск. В данном районе в 1941- 1944 годах велись яростные бои, ведь владение этими высотами позволяло контролировать обширную территорию шлиссельбургско-синявинского выступа от Ладожского озера на севере до реки Мга на юге, являвшуюся оптимальным местом для прорыва блокады. С большим трудом и человеческими потерями Григорий Лукьянович и его товарищи брали важный военный объект, а затем вновь отступали. Возвышенность переходила из рук в руки несколько раз.

Перед разведротой Григория Шкаленкова ни единожды ставилась задача захвата фашистского языка. Вспоминая те события, разведчик рассказывал, как однажды ночью он с друзьями ворвался во вражеское укрепление, где находилось несколько гитлеровцев. Подняв над головой гранату, Григорий Лукьянович крикнул: «Ложись, бросаю!». Немцы в страхе упали на землю, а разведгруппа схватила первого попавшегося фрица и – бегом на свою сторону. Когда враги опомнились, вслед убегавшим посыпался град пуль. Но все обошлось. А вот в другой подобной операции погиб его напарник. А самому ефрейтору Шкаленкову осколки боеприпаса иссекли лицо, боец лишился левого глаза. Из трех полученных ранений это оказалось самым тяжелым. В госпитале 19-летний парень впал в депрессию: в такие молодые годы стать калекой! Но медперсонал и однополчане успокоили, поддержали в нем дух и силы, вернули жажду жизни и мести врагу. Помогали преодолеть последствия травмы и стихи, которые он писал всю войну – в окопе, на привале, в землянке, а затем переводил в рифму пережитые события и чувства солдата до конца жизни.

После победы Григорий Шкаленков вернулся домой, на груди блестели орден Красной Звезды и Отечественной войны 2-й степени, медали «За победу над Германией», «За оборону Ленинграда» и «За отвагу». В соседнем районе он встретил симпатичную девушку, женился, в браке родилось трое детей. Супруга Мария Аксеновна преподавала в младших классах Бабичской школы, а Григорий Лукьянович работал там рабочим. «Это был веселый и жизнерадостный человек, – вспоминает дочь Ольга Григорьевна. – Папа хорошо играл на гитаре, отлично пел, писал стихи. Его часто приглашали в школу, где он рассказывал о боевой молодости, пережитых тяготах войны. Отца не стало в конце 1990-х, но мы помним теплый отцовский взгляд, искреннюю заботу и такие проникновенные строчки о солдатской доблести, о любви к родной земле и милому сердцу краю».

Валентина ПРАНКЕВИЧ.