Оккупация – время страха, испытаний и загубленных жизней

Одна из ближайших от Чечерска деревня Новая Яцковщина была занята фашистскими войсками 15 августа 1941 года. Сначала на лошадях появилось несколько немецких разведчиков, а затем вошла в деревню военная часть. Красная Армия покинула деревню раньше, поэтому военных действий вблизи населенного пункта не было. Прибывший вскоре немецкий комендант проявлял видимую лояльность к мирным жителям, призывал поддерживать «новый порядок», соблюдать дисциплину и даже позволил селянам самим выбрать старосту. Сельчане упросили на эту должность пожилого уроженца Новой Яцковщины, человека степенного и умудренного жизненным опытом, участника Первой мировой войны, побывавшего в немецком плену и знавшего немного немецкий язык. До прихода фашистов боеспособные мужчины были призваны в ряды Красной Армии, оставшиеся жители деревни, привлекались к участию в оборонительных мероприятиях на территории района. Об этом свидетельствуют воспоминания местных жителей.

Вот строки из воспоминаний уроженца деревни Николая Акимовича Аксенова: «Когда Чечерск не был занят немцами, бои шли под Рогачевом, вокруг Чечерска строились оборонительные сооружения. Молодежь и женщины района рыли противотанковый ров Коммуна – Ковалев Рог – по лугу Красный Берег. Я тоже рыл противотанковый этот ров, дежурил в Глубочицком сельсовете, разносил повестки мужчинам в армию призыва. Радио тогда в нашей деревне не было, в Совете было, и 3.07.41 г. я слушал обращение Сталина к народу».

Известно, что оккупационная фашистская администрация ликвидировала колхоз «18-й партсъезд ВКП(б)», в который входила Новая Яцковщина. Имущество колхоза частично было конфисковано и использовано на нужды вермахта. Немецкая администрация часто привлекала жителей деревни к различным хозяйственным работам на «новую власть». Делалось это принудительно и бесплатно.

Николай Аксенов вспоминает, что был случай, когда нескольким подросткам было велено «везти в Чечерск дрова немцам», но они ослушались и отправились на заготовку дров, то есть выполнять другую работу, «за что их вызвали в полицию и избили плетками». Он был в это время болен тифом и наказания избежал. Летом 1942 года Аксенов вместе с несколькими односельчанами в сопровождении полицая на лошадях возил груз в Гомель. В памяти сохранилась картина: на одной из площадей города были установлены виселицы с несколькими повешенными людьми. Приблизиться к месту казни деревенские подростки не решились, но помнят, что у повешенных на груди были таблички. Позже, в конце 90-х годов, уже проживая в Гомеле, Аксенов пытался восстановить место казни, но это ему так и не удалось: очень изменился облик города.

В 1942-1943 годах оккупационные власти активно вербовали белорусскую молодежь на работу в Германию. Развешивались листовки и в деревне Новая Яцковщина. По словам очевидцев, фашисты сулили на «новой родине» райскую жизнь с большими заработками и цивилизованным проживанием. Для большей достоверности в конце листовки писали, что следует взять с собой даже музыкальные инструменты, на которых можно будет играть в свободное время. Но сельская молодежь не рвалась в «фашистский рай».

Известно, что за время оккупации из Беларуси фашистами было вывезено 430 тысяч человек, среди которых было более 24 тысяч детей. Вернулось домой после завершения войны лишь около 120 тысяч.

5 октября 1943 года стал первым днем службы Николая Аксенова в Красной Армии. Произошло это в деревне Рудня Бартоломеевская Чечерского района. Из семерых подростков, ушедших в партизаны в конце июля 1943 года, пятеро стали красноармейцам. Только двое из них дожили до Победы. Жители деревни Новая Яцковщина вспоминают: «Двое наших юных партизан Фомченко Петр Захарович и Борисенко Михаил Кириллович возвратились домой, а пятеро… были призваны в Советскую армию и продолжали службу. После окончания войны двое – Новиков Трофим Игнатович и Аксенов Николай Акимович – остались в живых, отслужив, возвратились домой, а троих родители не дождались – получили похоронки».

В октябре 1943 года, когда линия фронта была уже близко, на реке Сож, а деревня была заполнена немецкими фронтовыми войсками и полицаями, одному из полицейских кто-то донес, что в семье Христины Аксеновой сын ушел в партизаны. Полицай «арестовал мать и повел на расправу к коменданту» в Чечерск. На какое-то время ее посадили в подвал чечерской ратуши с несколькими другими местными жителями. Дети остались в деревне одни. Позже Христина Аксенова будет вспоминать, что немецкий комендант, к которому ее привели, хорошо говорил по-русски. Он спрашивал: где сын? Она отвечала, что был болен, ночью пришли какие-то люди и забрали его с собой, может и расстреляли. Офицер несколько раз уточнял, не был ли сын в полиции, а потом сказал: «Если бы ваш сын был в полиции, а затем ушел в партизаны, мы бы вас расстреляли». И добавил: «Война. Мужчины должны воевать на той или другой стороне, изменников мы не любим». После этих слов он приказал женщину отпустить. Не веря своему счастью, она пешком, торопясь, насколько возможно, вернулась в деревню к детям. Остаток оккупационного времени семья прожила беспокойно. Слух о сыне-партизане заставлял немцев и полицейских относиться к ней настороженно. В доме проживали несколько немецких солдат, а члены большой семьи Аксеновых «жили в соседской бане под особым контролем».

Николай Акимович Аксенов прослужил в Красной Армии почти 5 лет, с октября 1943 до марта 1948 года. В 19 лет за форсирование реки Одер и удержание плацдарма на вражеском берегу в Висло-Одерской операции был награжден орденом Славы III степени, удостоен ряда боевых медалей. Был ранен. Победу встретил в пригородах Берлина.