Мотневичская дача: кровавый след оккупантов в Репище

Новые страницы в деле о геноциде белорусского народа в годы Великой Отечественной войны, обнародованные прокуратурой, каждый раз все сильнее и сильнее поражают жестокостью и бесчеловечностью фашистов. Их расправы над мирным населением затмили самые кровавые страницы истории человечества и полностью разоблачают преступные планы, направленные на истребление советского народа.

В годы войны через блиндажи, расположенные в окрестностях поселка Репище, прошли сотни тысяч мирных жителей Беларуси. Но не только сооруженные укрытия давали кров измученным войной людям, в каждом доме на постое находилось до 30 человек, многие из которых поддерживали связь с партизанами.

Противостояние населения немецким оккупантам, поддержка народных освободителей стали судьбоносными для этой деревни. В начале октября 1943 года фашисты согнали сельчан, чтобы отправить на каторжный труд в Германию. Но партизаны разрушили их планы: освободили и местное население, и тех, кто в это время находился в поселке. Дождавшись подкрепления, через две недели, 14 октября, гитлеровцы окружили Репище. То, что происходило здесь в этот день, до последних минут жизни будоражило воспоминание тех, кому чудом удалось уцелеть в том пекле…

Всякий раз, рассказывая эпизоды жестоких событий, жительница поселка Фаина Халаева не могла сдержать слез. Разъяренные немцы согнали жителей в один дом и подожгли. Ни крики детей, ни голосящие матери не смогли смягчить сердца фашистов. Тех, кто пытался бежать, расстреливали автоматной очередью. А после, собрав в одну колонну уцелевших, погнали всех в сторону Довска. Хрупкие надежды на то, что беда обойдет стороной, развеялись хладнокровным приказом фашиста. Семье, прятавшейся в блиндаже, пришлось встать в одну шеренгу с односельчанами и жителями окрестных деревень. По пути на тех, кто чуть волочил от бессилия ноги, немцы натравливали овчарок: острые клыки животных разрывали людей на части. Фаина вместе с сестрами изо всех сил помогали идти маме, чтобы уберечь ее от лютой смерти…

Когда пришло время вернуться в поселок, на месте домов стояли черные обугленные коробки с пустыми глазницами окон, а то и вовсе были пепелища. Некуда было приткнуться. Голова зудела от вшей, тело – от чесотки, а желудок постоянно урчал от голода. Нечего было одеть, негде помыться…Глаза не высыхали от слез: одного за другим приходилось хоронить родных. Вопрос, на который никто не смог найти ответа, до последней минуты не давал спокойствия женщине: «За что?»

Страх перед нелюдями в чужой униформе, шныряющими по дворам, жительница Чечерска Александра Добрина не смогла побороть даже в преклонном возрасте. То, что увидела 17-летняя девушка, пытающаяся найти спасение от зверств фашистов в Репище, ноющим осколком засело в сердце. Эти раны болели и кровоточили до последних ее дней. Плачь уцелевших малышей и женщин, отстраненный взгляд непокоренных нацистами стариков, которых фашисты вели к месту казни, навсегда остались в ее памяти. Колонну под дулом автомата вели вглубь леса, возле рва велели остановиться. В эту минуту все мысленно попрощались с жизнью: матери крепко прижали детей к груди… Но чей-то приказ – и рокировка: фашисты велели идти в сторону соседней деревни…

До войны житель Причалесни Федор Хруцкий окончил всего один класс, и счастливое детство мальчугана «ушло на каникулы» на долгие годы. Его отца, заместителя председателя колхоза им. Буденного расстреляли по доносу фашисты. Место казни родные отыскали тогда, когда собаки отрыли тело убитого. Родного человека тихонько похоронили на кладбище. Каждую минуту трое детей коммуниста ходили под страхом смерти: бургомистр грозился расстрелять семью, поэтому мать отвела мальчишек в глубочицкие леса. В октябре в промерзлых шалашах от голода становилось еще холоднее. Чтобы укрыть кровиночек от стужи, женщина отправила ребят в Репище, где им дали приют добрые люди. На Покров Пресвятой Богородицы мать пришла к своим детям. И тут началась облава. И местное население, и те, кто нашел в поселке приют, падали под пулями, Репище горело. В страхе женщина выскочила с детьми во двор и, заметив поблизости погреб, нырнула туда. «За нами следом в укрытие спустились еще несколько жителей, – вспоминает Федор Михайлович. – Сидели все тихо, стараясь даже не дышать. И вдруг дверь отворилась, в проеме стоял фашист с факелом в руке. Рядом еще один с автоматом, на подходе был третий… »

Мужчин убивали на месте, женщин и детей отводили в сторону. Пытаясь уйти от карателей Хруцкие бросились в сарай. Но пламя уже подобралось к строению. Вскоре пожар охватил его целиком. Как удалось выбраться из дыма – никто не помнил, но, убегая прочь от этого места, не думали о боли от полученных ран, истощении и усталости: таким сильным было желание выжить…

Архивные документы, скрепленные печатью спецслужб, хранят на своих страницах еще несколько воспоминаний, которые в унисон свидетельствам тех, с кем журналистам районки за последние десятилетия пришлось пообщаться, доказывают преступления нацистов.

Так, жительница деревни Мотневичи Надежда Джуганова в протоколе допроса рассказывает, что она, двадцатилетняя девушка, спасаясь от смерти, сидя в болоте, куда боялась ступить нога фашиста, наблюдала страшную картину расправы. Горящие дома, пулеметные очереди, слезы и стоны… Тех, кому удавалось вырваться из пламени, гитлеровцы расстреливали. Трупы стариков, женщин, детей, которые только появились на свет, усыпали окрестности. Хоронить их никто из оккупантов не собирался. Особенно тяжело было наблюдать, как гитлеровский сапог ступал по телам убитых: от такого кощунства сердце рвалось на части…

Уроженка деревни Верхи Кормянского района Евдокия Белякова вспоминала, что, предчувствуя приближение Красной Армии, отступая из Репища, немцы хотели забрать большое количество людей в неволю. Но практически все в попытках избежать печальной участи пытались найти убежище в окрестных лесах. Однако страшный рок настигал их и там. В день Покрова женщина с семьей находилась в доме. Услышав выстрелы и крики, супруг велел ей быстро одеть детей. Когда семья вышла на улицу, они увидели горящие дома. В один миг фашистская пуля настигла супруга, мужчина замертво рухнул на землю. Ринувшаяся к родному человеку женщина поняла: муж мертв. В этот момент пуля попала ей в руку. Истекая кровью, она поползла к окопу. Так и уцелела.

Страшно представить, какие чувства испытывал Иван Вадютин, наблюдая за тем, как пламя, разожженное фашистской рукой, медленно забирает жизни его двух дочерей и зятя. 22-летняя Софья и 18-летняя Анастасия звали отца на помощь. Но исправить что-либо мужчина был бессилен… Кровоточащая рана собственной беспомощности, презрение и ненависть к оккупантам на протяжении всей жизни сопровождали его.

Те же документы свидетельствуют, что в период немецкой оккупации в поселке Репище заживо сожжено 38 местных жителей, сколько было других – остается догадываться. Более 500 человек замучено и расстреляно в окрестностях. В карательной операции участие принимали около 200 солдат вермахтма, небезучастными в издевательствах и зверствах остались и сотрудники районного отдела полиции.

Воспоминания о страшных страницах детства и сегодня не дают спокойно спать жительнице Ковалева Рога Марии Сереговой. Чтобы спасти семью от гибели, отец женщины отправил жену с детьми к сестре в Репище. Он и подумать не мог, что им там придется пережить. Немцы стреляли в стариков и женщин, жгли сараи, бросали в дома гранаты. Одна из них угодила в тот, где пряталась семья. Только чудом им удалось уцелеть: мать вывела детей из горящего дома, ползком добрались до местного кладбища. Там среди могил пролежали до темна…

Последним желанием расстрелянного гитлеровцами Ивана Домосканова было похоронить его под кроной дерева: его жена была еврейкой, поэтому об участи, которая его ожидает, мужчина знал заранее. Могила сельчанина находится на придомовой территории дома №13.

Каждый клочок земли здесь до сих пор хранит память о боли и страданиях. Напоминанием о страшных событиях сегодня являются могильные кресты, установленные в окрестностях поселка и даже огородах. Недалеко от места сожженного дома установлена мемориальная плита с именами тех, кто через муки обрел вечный покой. Она – знак не только скорби по погибшим, но и гордости за мужество советского народа.